Меню Закрыть

День из жизни Мейерхольда: 15 и 16 октября 1938 года

В этот день, 84 года назад, находясь на даче в Горенках, Всеволод Мейерхольд пишет письмо Зинаиде Райх:

«Дорогая горячо любимая Зиночка! Мне без Тебя, как слепому без поводыря. Это в делах. В часы без забот о делах мне без Тебя, как несозревшему плоду без солнца.

Когда я смотрел 13-го на сказочный мир золотой осени, на все эти ее чудеса, мысленно лепетал: Зина, Зиночка, смотри, смотри на эти чудеса и… не покидай меня, тебя любящего, тебя – жену, сестру, маму, друга, возлюбленную. Золотую, как эта природа, творящая чудеса! Зина, не покидай меня! Нет ничего страшнее одиночества!

Почему «чудеса» природы навеяли на меня мысли о страшном одиночестве? Ведь его нет на самом деле! Ведь оно – одиночество это – кратковременно?

Ах, да, но почему же все-таки чудеса природы не восхитили меня, а устрашили? Нет, вернее: и восхитили и тотчас устрашили?!

И в детстве было так у меня: восхищение природой тотчас вызывало у меня страх, всегда страх, именно страх! Не знаю, почему, но это было так, да, так!

Любимая Зина! Береги себя! Отдыхай! Лечись! Мы здесь справляемся. И справимся. А что скучно мне без тебя непередаваемо, так это уж надо перетерпеть. Ведь не на месяцы же эта разлука? Скоро мы снова будем, как две половины одного сладкого, спелого яблока, вкусного яблока.

Крепко обнимаю Тебя, моя любимая. Крепко целую. Всеволод».

16 октября в ответном письме Всеволоду Мейерхольду Зинаида Райх пишет:

«Дорогой Всеволод!

Спасибо тебе за поэтическое осеннее письмо – оно замечательное!

Я несколько раз читала его. Но какое-то глубокое огорчение влезало в мою душу из всех строчек.

Пугали твои ощущения осени, и меня, и всего. Утешаю себя тем, что это просто настроение импрессиониста Севки. Только данная минута владеет в тебе крепче всего, как я начинаю думать – и во мне.

Сейчас я говорила с тобой по телефону – голос звучал бодро – и ты был тем Севочкой, которого я люблю как жизнь, – прекрасный оптимист и язычник жизни. Солнышко! Сын солнца! Люблю навсегда, если тебе это надо! Мне кажется, что я смогу вылезти из своей болезни.

Пожалуй, исходя из мудрости, мне и надо весь этот сезон пожить в Ленинграде – не будет волновать воспоминание о театре на ул. Горького, 15, не будут волновать несбывшиеся мечты нового театра на площади Маяковского и все люди, работавшие вместе 15 лет и так вероломно и гадко ведшие себя в эпопею закрытия.

Целую тебя, мой дорогой».